Сегодня я поймала себя на том, что то время, когда я была абсолютно, капитально, всеобъемлюще несчастлива, я вспоминаю с какой-то удивительной ностальгией.
Я, конечно, не мазохист.
Вся боль забылась.
читать дальшеЯ помню начало того года, я помню, как не могла есть, как не могла спать, как бессонными ночами я постоянно ревела, пыталась читать, как наступало утро, пора было ехать в универ, и каждое утро я подходила на автопилоте к кухонной раковине и ударялась виском о приоткрытую дверцу навесного шкафчика - кто-то упорно не желал его закрывать по утрам, и у меня на виске была довольно большая ранка, прямо на венке, она даже кровоточила, когда я массировала себе виски в неосознанной попытке прогнать из бессонной своей головы весь ошалелый ахуй и все зацикленные мысли о проблемах. Я помню, какие въебали жуткие морозы, у меня вылезла дичайшая аллергия на холод, всё лицо горело и шелушилось, губы потрескались, кожа на руках покрылась цыпками, как в детском саду. Я бегала курить после каждой пары, каждые полтора часа, и я не с кем не общалась, я просто ходила, как зверь по клетке, я убеждала себя в том, что это всё просто гормоны, я очень хотела, чтобы меня стерилизовали, или удалили гипофиз, чтобы вживили в меня искусственный интеллект - лишь бы только не чувствовать, потому что это казалось невыносимым.
Но я это вынесла.
Всю написанную выше хуйню я помню просто по факту. Перечитывая это сейчас, я даже не осознавала бы, что в этом такого невыносимого, если бы всё это не было со мной.
Я не помню боли. Я помню запах кофе и утреннюю суету в универе. Я помню, как мои усилия сосредоточиться в итоге приносили мне зачёты и оценки. Помню, как на паре у своего научного руководителя я вызвалась прочесть вслух какой-то психоделический рассказик с элементами извращений, я видела этот рассказ впервые в жизни, но мне аплодировала вся группа, и это было так здорово, будто я опять вернулась в театральный... Я помню запахи кремов для рук и лица, земляничный аромат бальзама для губ, помню, какая я была худенькая, легкая, у меня под кожей просвечивало каждое рёбрышко - мне сейчас даже кажется, что это было очень хорошо.
Не помню точно, тогда ли мне впервые выписали антидепрессанты, или даже раньше, не помню, что заставило меня, наконец, хоть немного поспать. Помню только, что мои обсессии, например, дико мешали мне сосредоточиться на обсуждении Кастанеды, а я изо всех сил старалась их выключить, потому что Кастанеда был гораздо, гораздо интереснее всех моих навязчивых мыслей.
Ну вот где теперь то время? Где теперь те обсуждения Кастанеды, где вообще всё самое милое с философского факультета, когда меня окружало столько всего интересного, а я болела, у меня буквально раздиралось всё внутри, и я столько хорошего из-за этого пропустила...
Какая хорошая я сама была тогда.
Сейчас посмотреть, так даже кажется, что это была не я.
Я, вообще-то, не люблю людей невыносливых, не люблю страдающих людей, я знаю, что и тогда я их не любила и не любила себя, конечно же, и никому не говорила о том, что творилось у меня в мозгах, даже психиатру, который мне таблетки выписывал.
И сейчас я обо всем этом пишу просто потому, что меня посетила такая странная, в сущности, мысль - хотела бы я вернуть то время.
Все свои потерянные, проёбанные несколько лет, чёрт возьми, они были прожиты так бездарно, что я только сейчас понимаю, сколько в них на самом деле было всяческой милоты.
Новый мыслеслив.
Сегодня я поймала себя на том, что то время, когда я была абсолютно, капитально, всеобъемлюще несчастлива, я вспоминаю с какой-то удивительной ностальгией.
Я, конечно, не мазохист.
Вся боль забылась.
читать дальше
Я, конечно, не мазохист.
Вся боль забылась.
читать дальше